Леса – источник неиссякаемого вдохновения для писателей. Жизнь в близком контакте с лесом одухотворяет и пробуждает фантазию. Фантазия перемалывается творческими жерновами и становится историей, которую может полюбить половина земного шара. Фанаты культовых книг отправляются паломничать по местам, вдохновившим авторов их любимых произведений. Выйдя из леса, вдохновение проходит путь через человеческое сердце и сознание и, оставив значимый след в культуре, приводит людей обратно в лес. Рассказываем о трех всемирно известных книгах, в которых леса играют ведущую роль.

Эшдаун (Ashdown Forest)

«Как полагается в Зачарованном Месте, и земля тут была другая, не такая, как в Лесу, где росли всякие колючки и папоротники и лежали иголки; здесь она вся заросла ровной-ровной зеленой травкой, гладкой, как газон. Это было единственное место в Лесу, где можно было сесть спокойно и посидеть, и не надо было почти сразу же вскакивать в поисках чего-нибудь другого. Наверно, потому, что на Капитанском Мостике вы видели все-все на свете – во всяком случае, до того самого места, где, нам кажется, небо сходится с землей».

Как вы уже наверняка догадались, речь идет о Стоакровом (в русской версии – Зачарованном) лесе из книжки Алана Милна про Винни-Пуха и его друзей. Сам лес, ручей с мостиком, на котором все-все-все играли в Пустяки, бросая палочки в воду, Шесть сосен, Зачарованное место, откуда простирается до неба весь мир, – все это можно увидеть своими глазами, отправившись в лес Эшдаун, расположенный в 65 километрах от Лондона. 

В Средние века королевская династия Тюдоров охотилась здесь на оленя. Сейчас это заповедный Эшдаун – крупнейший лес в южной Англии, доступный для экотуризма. Это место удивительной природной красоты называют настоящей капсулой времени британской нации и охраняют на международном уровне. Почти две трети Эшдаунского леса (2500 гектаров) занимает вересковая пустошь, прекрасная среда обитания для многих животных и птиц. Здесь размножаются козодои, прилетающие из Африки, и местная провансальская славка. Порхает большой аргус и множество других красивых бабочек. Водятся лисы и кролики, горностаи и ласки, землеройки, барсуки и летучие мыши. На протяжении веков тут пасутся древние породы овец, крупного рогатого скота и пони. Дикие и домашние животные на выпасе – основа экосистемы Эшдауна, и наравне с растительностью и климатом они создали этот оригинальный ландшафт. Когда в Средние века люди стали ограждать эту территорию для охоты, образовалось большое открытое пространство, где нашлось место и вересковой пустоши, и заболоченным долинам, и смешанному лесу, в котором среди сосен, дубов и берез петляют живописные тропки. 

Но не только безмятежная красота сельских пейзажей Восточного Сассекса привлекает сюда туристов со всего света. Во всем мире лес Эшдаун известен как Дом Винни-Пуха. 

В 1925 году, спустя пять лет после рождения их единственного сына Кристофера Робина, Алан Милн с супругой купили ферму Котчфорд в деревне Хартфилд на северной окраине леса Эшдаун. В пешие прогулки по лесу Милн часто брал с собой маленького Кристофера. Зачарованный лес, который вскоре появился в фантазии Милна про приключения зверей – плюшевых игрушек сына, списан с Эшдауна. Сам Кристофер Робин, став взрослым, это подтверждал. Не меньше писателя вдохновлялся местными пейзажами и иллюстратор «Винни-Пуха» Эрнест Шепард. Творческий союз Милна и Шепарда, которые уловили магию леса Эшдаун и донесли до нас в форме детской книжки, увековечен здесь бронзовой табличкой. Каждый может найти ее на камне в Зачарованном месте на вершине Леса, откуда с Капитанского мостика виден простирающийся до небес мир. 

Мозли Бог (Moseley Bog)

«Вековечный лес недаром так назывался: он был последним лоскутом древнего, некогда сплошного покрова земли. Праотцы нынешних деревьев набирали в нем силу, старея, подобно горам; им еще помнились времена их безраздельного владычества над землею».

Загадочный Вековечный лес Средиземья (в других переводах – Старый лес, Заповедный лес, Древлепуща) чуть не погубил хоббитов в самом начале их путешествия в первой части культовой фэнтези-трилогии Толкина «Властелин колец». Прообразом ему послужил лес Мозли Бог, расположенный в пригороде Бирмингема, где любил гулять будущий лингвист и писатель. Часто эту заповедную территорию так и называют – игровая площадка маленького Толкина. 

В 1966 году в интервью The Guardian Толкин говорил: «Это был затерянный рай… Там стояла старая мельница, которая и вправду перемалывала зерно, большой пруд с лебедями, песчаный карьер, чудесная лесистая долина с цветами, несколько старинных деревенских домиков и далее – ручей с еще одной мельницей».

Старинная водяная мельница Sarehole Mill внесена в список памятников архитектуры. Она была построена во второй половине XVIII века на месте прежней мельницы XVI века. Без нее столица Шира Хоббитон осталась бы без хоббитской мельницы! Сейчас на ее территории находится небольшой музей. 

Но вернемся в лес. Заболоченный Мозли Бог (в переводе с английского «bog» – это «болото») особенно прекрасен весной, когда колокольчики раскрашивают лесную подстилку между редкой болотной растительностью, трехтысячелетними сожженными курганами и заброшенными викторианскими садами. Если идти тихо, можно услышать, как деревья «…шепчутся друг с другом, передавая новости и заговоры на непонятном языке», – уверяют эксперты The National Geographic, начитавшись «Властелина Колец». 

Деревья в Мозли Бог действительно впечатляют. И не только почтенным возрастом. Их корявые извилистые ветви вдохновили Толкина на создание центрального древесного злодея Вековечного леса, хуорна Старого Вяза: «И не было из них опаснее Старого Вяза с гнилой сердцевиной, но богатырской, нерастраченной мощью: он был жесток и хитер, он повелевал ветрами и властвовал по обе стороны реки. Ненасытно всасывался он в плодородную почву, тянул из нее соки, расползался по земле серой паутиной корней, раскидывал в стороны узловатые серые руки – и подчинил себе Лес от Городьбы до Южного нагорья».

Уолден (Walden Pond and Walden Woods)

«Я ушел в лес потому, что хотел жить разумно, иметь дело лишь с важнейшими фактами жизни и попробовать чему-то от нее научиться, чтобы не оказалось перед смертью, что я вовсе не жил. Я не хотел жить подделками вместо жизни – она слишком драгоценна для этого; не хотел я и самоотречения, если в нем не будет крайней необходимости. Я хотел погрузиться в самую суть жизни и добраться до ее сердцевины, хотел жить со спартанской простотой, изгнав из жизни все, что не является настоящей жизнью, сделать в ней широкий прокос, чисто снять с нее стружку, загнать жизнь в угол и свести ее к простейшим ее формам, и если она окажется ничтожной, – ну что ж, тогда постичь все ее ничтожество и возвестить о том миру; а если она окажется исполненной высокого смысла, то познать это на собственном опыте и правдиво рассказать об этом в следующем моем сочинении».

Один из первых дауншифтеров, серьезно повлиявших на мировую культуру, 27-летний писатель Генри Дэвид Торо с 1854 года чуть больше двух лет прожил в построенной им хижине на берегу Уолденского пруда, окруженного лесом, на окраине Конкорда в штате Массачусетс. Об этом периоде он написал автобиографическую повесть «Уолден, или Жизнь в лесу», которая стала памятником американской литературы XIX века. Сегодня эта книга продолжает вдохновлять людей по всему свету и притягивать туристов к Уолдену, ныне заповедному и находящемуся под охраной штата.

С геологической точки зрения Уолден относится к ледниковому озеру. Оно образовалось в конце последнего ледникового периода, около десяти тысяч лет назад, когда ледник отступил на север. Экосистеме Уолдена Торо посвятил много времени, изучая и описывая и наблюдаемые процессы, и философские размышления, на которые она вдохновляла. В попытке «добраться до сердцевины жизни» Торо активно погружается в саму ткань природы, старается постичь ее как первооснову бытия, как непреложное и, возможно, единственно важное условие развития человеческого духа. И природа в ответ щедро награждает его озарениями. Собирать эти жемчужины, рассыпанные в тексте «Уолдена», – исключительное удовольствие для читателя. 

Но не спешите вешать на Торо ярлык молодого впечатлительного романтика-графомана. В первую очередь ему приходилось решать приземленные задачи по выживанию. Всем необходимым писатель обеспечивал себя сам, вел натуральное хозяйство. Он жил очень просто, но расчетливо, фиксируя расходы на постройку жилья или сбор урожая бобов, тем самым наглядно декларируя, как мало человеку в действительности надо для жизни. В американскую культуру середины XIX века Торо первым забросил столь мощную «гранату», разорвавшую крепнущее сознание потребления и воспевания материального благополучия. Быть в достатке, удовлетворять все естественные потребности собственным трудом, жить при этом счастливо и в глубоком взаимодействии с природой – возможно. Эту мысль хотел донести своим современникам Торо. Но прислушались скорее потомки: через сто лет идеи писателя подхватило движение хиппи, бунтующее против буржуазного образа жизни. 

Несмотря на его радикальный, хотя и временный, уход от цивилизации, Торо вовсе не был эскапистом. Он жил в уединении, но не в изоляции. Подчеркивая важность одиночества (а именно в одиночестве лучше всего созерцать окружающий мир), Торо общался с жителями Конкорда, фермерами и гостями, которые навещали его в хижине. Одним из них был друг и ментор Торо – Ральф Эмерсон, выдающийся американский мыслитель и писатель, которому, кстати, и принадлежала лесная территория вокруг пруда. Но все-таки главными своими собеседниками Торо считал не людей. 

«Иногда, в долгие зимние вечера, когда валит снег и в лесу завывает ветер, меня навещает старый поселенец, первый хозяин здешних мест, который, говорят, вырыл Уолденский пруд, обложил его камнем и насадил по берегам сосны; он рассказывает мне о старом времени и новой вечности, и мы весело и приятно проводим с ним вечер, даже без помощи яблок и сидра.»

«Живет также по соседству старая дама, почти никому не видимая; я люблю иной раз побродить в ее душистом саду, собирая лекарственные травы и слушая ее сказки, потому что она знает их бесконечное множество и помнит времена более древние, чем времена мифов, она может рассказать, откуда каждая легенда берет начало – ведь все это происходило в дни ее юности. Это бодрая и румяная старушка, веселая во всякую пору и в любую погоду; она, пожалуй, переживет всех своих деток».

Старый поселенец, которого упоминает Торо, это не кто иной как Пан, древнегреческий бог плодородия и скотоводства. Под старой дамой писатель подразумевает Природу. Она помогает человеку преодолеть свое безрассудное существование и пробудиться. «Восходит лишь та заря, к которой пробудились мы сами. Настоящий день еще впереди». 

Источник: Эковики