«… КАК СОННЫ ЭТИ ПЛОСКИЕ ЧЕРТЫ! КАК ПЕРВОБЫТНО ГРУБО ЭТО ТЕЛО!»

Эти средневековые скульптуры обычно называют каменными бабами, или идолами. Их находят на огромном пространстве от Монголии и Алтая до западной границы восточноевропейских степей, но больше всего их зафиксировано на небольшом участке между Донецком и Мариуполем. Наш собеседник — руководитель археологической научно-исследовательской группы Донецкого национального университета Александр ЕВГЛЕВСКИЙ — занимается их изучением уже много лет и считает, что правильнее их называть каменными изваяниями. Мы воспользовались его очередным визитом в Петербург, чтобы задать несколько вопросов.

— Александр Викторович, какой же народ оставил в наследство эти скульптуры?
— Кочевые тюркские племена. Самые ранние изваяния появились в начале VII века (по другому мнению — в конце VI века) в степных и горных пространствах Центральной Азии. Точнее — на Алтае и прилегающих к нему землях, где древние тюрки еще в начальный период своего появления на исторической арене, в VI веке, создали государство. Впоследствии вместе с их движением на запад и юго-запад традиция устанавливать каменные скульптуры распространилась на территории нынешних Восточного Казахстана, Семиречья и Киргизии, еще позже — в восточноевропейских степях.

Начиная с середины XI века тюрки- кочевники (союз кыпчакских племен) плотно заселили Северное Приазовье. Здесь они нашли свою вторую родину, поскольку тут были очень благоприятные условия для обитания. В XII — XIII веках они уже безраздельно господствовали в степях Северо-Восточного Причерноморья. Летом было удобно кочевать в бассейне Северского Донца и на Донецком кряже, где были пастбища с высоким травостоем, а зимой они уходили на юг — к Азовскому морю и в низовья Дона.

Именно в этих районах тюрки-кочевники оставили больше всего изваяний. Наша научно-исследовательская группа уже почти пятнадцать лет занимается выявлением подобных средневековых скульптур, их описанием и типологией, собирает устные предания. В последние годы — несмотря даже на известные события на Донбассе, вопреки обстоятельствам.

Мы делаем свод всех тюркских изваяний Евразии, в котором будет собрано максимальное количество всех известных на сегодняшний день скульптур. Это грандиозный научный проект, не имеющий аналогов в мире. Полагаем, что в итоге получится не менее двадцати томов.

Несмотря на то что каменные изваяния давно привлекают внимание исследователей, на мой взгляд, знаем мы о них еще очень мало. Это очень интересный феномен с несколькими глубинными пластами информации, требующий междисциплинарного изучения. Одной из трудностей в его исследовании является крайний дефицит письменных сообщений о кочевниках. А то, что передавалось из поколения в поколение и дошло до нас в виде сильно искаженных преданий, легенд и мифов, не документальные источники, на них нельзя строить научные гипотезы, хотя и отбрасывать их полностью не стоит.

В науке пока доминирует та относительно взвешенная точка зрения, что каменные изваяния связаны с культом предков. Я, правда, с этим не согласен. Есть и другие суждения, в том числе и дилетантские по методике и по сути изложения, давно устаревшие, как, например, то, что изваяния устанавливали над погребениями. Это не так.

— А как вы считаете?
— Я опираюсь на этнографию и фольклор XIX — ХХ веков, то есть на комментарии людей с традиционным мышлением, записанные исследователями в полевых экспедициях. Плюс мои собственные наблюдения за многие годы.

Так вот, я полагаю, что каменные изваяния — это произведения культового характера, и, как я уже ранее сказал, их назначение многопланово. Их устанавливали на курганах в стороне от погребений. Корни этого явления уходят в язычество, точнее, в шаманизм, в состав которого входили и другие компоненты ранних форм религии. Суть заключается в том, что, когда умирал кочевник, его сородичи должны были сделать «заместителя» умершего, его двойника, который как бы принимал участие в собственном поминальном обряде.

Какие именно в связи с этим происходили действия, сказать чрезвычайно сложно, а наши реконструкции навсегда останутся лишь версиями с той или иной степенью достоверности. Ведь археологических источников, сохранившихся in situ (в нетронутом состоянии), в нашем распоряжении крайне мало. А европейских и арабских путешественников тюрки не посвящали в свои культовые церемонии и в погребальные ритуалы. Культовая сфера была для посторонних абсолютно запретной. Гости могли только наблюдать их быт, ведение хозяйства и состязания.

Кроме того что каменное изваяние было двойником умершего, оно еще
понималось как вместилище его души, которая как бы созревала там определенное время, а после должна была возродиться, реинкарнироваться. Когда поминальный цикл завершался, душу, призванную возродить умершего человека, нужно было выпустить из изваяния-вместилища.

С этой целью одни тюркские племена скульптуру безжалостно разбивали, после чего ее фрагменты, причем не всегда все, закапывали на ритуальной площадке или просто в слое насыпи кургана и забывали о ней навсегда. Если камень был твердым, могли просто стесать лицо. Нередко повреждения вовсе не производили, а совершали некие символические действия или словесные ритуалы, затем изваяние перетаскивали на курган и закапывали: либо горизонтально, либо вертикально, в последнем случае часто так, чтобы голова или верхняя часть скульптуры некоторое время могла быть доступна для обзора.

По всей видимости, обрядовые разновидности связаны с традициями конкретных племен, локальными особенностями и эволюцией мировоззрения кочевников. Замечу лишь, что с VII по XIII века происходила столь сильная трансформация смыслового наполнения скульптур, что последующие поколения не могли себе даже представить, что именно вкладывали в эти изваяния их предки.

Кстати, детские статуи, видимо, кочевники не изготовляли, поскольку, по представлениям тюрков, у ребенка не было души. Ее можно было получить только после так называемого обряда инициации — перехода в мир взрослых. Хотя иногда встречаются миниатюрные скульптуры меньше метра, вроде бы напоминающие детские лица, но на самом деле это просто один из последних этапов угасания традиции их изготовления.

— Какого же размера были эти статуи первоначально?
— Более ранние изваяния были высотой полтора-два метра вместе с постаментом для вкапывания. В позднее время — к концу XII века — они в среднем стали выше. В Нижнем Поднепровье отдельные скульптуры достигают высоты трех с половиной метров.

Кстати, у каменных изваяний, как правило, были короткие в сравнении с туловищем ноги. Таков был художественный прием мастера, в задачу которого не входило копировать пропорции человеческого тела: ноги показывались как бы уходящими в землю. Зрительный и эмоциональный акцент делали на лицо, но еще больше — на позицию рук, которые удерживали ритуальный сосуд: чашу, кубок и т. д.

Подавляющее большинство исследователей убеждены, что в сосуде как бы находился священный напиток, необходимый двойнику умершего для участия в собственных поминках вместе с живыми. Более вероятно, что кочевники понимали сосуд как вместилище некоего эликсира бессмертия, живительной силы, которая была призвана возродить умершего.

А вообще, по представлениям тюрков, у человека было несколько душ. Не потому ли в редких случаях на древнетюркских изваяниях изображена птица, которая, несомненно, была связана с душой. В одном случае она сидит на предплечье, в другом — на кисти, но чаще человек держит ее за лапки. Птица-душа должна вспорхнуть и улететь…

Из какого материала были сделаны скульптуры? В зависимости от того, какой камень имелся в наличии на конкретной территории. В восточноевропейских степях это мягкие породы, преимущественно песчаник, реже ракушечник и известняк.

В XII — XIII веках камнерезное искусство восточноевропейских кочевников достигло своего пика, тюрки стали использовать более мягкий, чем песчаник, камень — мел. Он позволял гораздо более детально проработать нюансы иконографии, при необходимости довести образ умершего человека до известной степени портретности, сделать
скульптуру идеальной в их понимании. А вот более ранние изваяния изготавливали из твердых пород, преимущественно из гранита и его разновидностей.

— Сегодня по этим статуям можно определить черты лица, понять, как выглядели тюрки-кочевники, к каким конкретно этническим группам относились?
— Как бы ученые ни старались установить этническое происхождение каждой конкретной скульптуры и типологических групп, что, безусловно, является одним из важнейших аспектов их изучения, тем не менее это чрезвычайно трудная задача.

Посудите сами. Еще в X веке персидский автор Худуд ал-Алам насчитал 65 народов, которые были, по его мнению, тюрками разного происхождения. А арабская географическая традиция X — XII веков вообще превратила термин «тюрки» в общее название народов северо-востока и востока Азии. Можно ли при таком обилии тюркских племен убедительно ответить на ваш вопрос? Вряд ли.

Что же касается половцев, с которыми исследователи связывают восточноевропейские скульптуры, то это полиэтноним (собирательное название), известный нам по русским летописям. Какие племена и роды в этом половецком конгломерате изготавливали изваяния, а какие нет — это вопрос, требующий долгого осмысления.

То же самое касается и кыпчаков — большого союза тюркских племен, часто неоправданно отождествляющегося с половцами, хотя они и родственны по происхождению. Во всяком случае изваяния в Болгарии, Венгрии и Грузии, куда орды половцев по разным причинам уходили, не обнаружены. В музеях этих стран находятся привозные экземпляры из степей Северо-Причерно- морья и Северного Кавказа.

Понятно только то, что каменные изваяния изображали людей с монголоидными чертами. Однако во многих случаях невозможно сказать что-то определенное, настолько лица выполнены схематично или повреждены. Да и при всем желании мастера добиться реального портретного сходства передать возраст, этнические черты и психологический облик человека было практически невозможно, особенно на таком твердом камне, как гранит. Надо учитывать и то, что мастер изготавливал скульптуру после смерти человека, то есть по памяти.

Кроме того, скульпторов, очевидно, было очень мало, а хороший инструмент был редким и дорогим, поэтому искусного мастера могли приглашать издалека — из другого племени, который мог не знать умершего в принципе. Наконец, на работу мастера влияли еще и нормы культуры, то есть нужно было воплощать в иконографии скульптуры коллективное мировоззрение, придавать ей некоторые универсальные черты, как бы отражающие идеальный образ человека. Одним словом, портретного сходства в изваяниях искать не стоит. Лишь только самым выдающимся личностям мастер мог придавать реальные черты лица.

В отдельных типах скульптур мы видим некую героизацию образа. Но более интересно другое: облик каменного человека бывает скорбным или угрюмым, но нередко величавым и благородным. Многое здесь зависит от позиции наблюдателя.

Наибольшее количество искусных изваяний обнаружено в Донбассе. Замечательная коллекция — более полусотни изваяний, одна из самых крупных в Евразии, — собрана в Луганском педагогическом университете. В Луганском областном краеведческом музее хранится уникальное изваяние женщины (XII — начало XIII века) с младенцем на груди, привезенное из села Чернухино, расположенного к югу от Луганска. Но и в этом случае уверенно говорить об этноплеменном прототипе очень сложно.

— Где находят скульптуры?
— Чаще всего на полях при распашке. Такие находки бывают каждое лето, но с каждым годом их меньше и меньше. Относительно небольшое количество таких скульптур до сих пор находится в сельской местности.

Местные жители воспринимают их как своего рода обереги: считается, что они защищают дом и семью от бед, способствуют урожаю. Во многих селах, где мне и другим исследователям пришлось побывать, каменные бабы стояли у домов и ворот, нередко были побелены. Можно было увидеть и подношения им — конфеты, печенье, мелкие деньги…

В период освоения восточноевропейских степей славянские переселенцы перетаскивали изваяния с курганов поближе к дорогам, чтобы те служили своеобразными дорожными знаками. Нередко «идолов» использовали в хозяйственных целях в качестве подпорных столбов для ворот, выдалбливали в них поилки для птиц и скота. Иногда изваяния из-за нехватки строительного материала разбивали на мелкие фрагменты и выкладывали ими дорожку к дому.

Я лично со своей археологической группой много лет занимался сбором подобных изваяний, пополняя коллекцию Донецкого национального университета. У нас была определенная информация по адресам, мы ездили и просили местное население отдать их нам. Иногда кто-то сам просил: «Приезжайте, заберите»…

Однажды в Каменск-Шахтинске Ростовской области, когда я производил опись изваяний, выставленных во дворе местного музея, случился казус: какой-то активный местный житель, настроенный очень агрессивно, попытался прогнать меня. Он был уверен, что это славянские, русские идолы, охраняющие не просто город и близлежащую местность, но и всю Россию. А чужие, которые приходят к ним, нарушают их покой…

Но кроме мистических воззрений, возникавших в головах людей со слабой или расстроенной психикой, рождались и народные легенды, некоторые из них превратились в фольклор. В начале XX века подобные мифы были зафиксированы в так называемых опросных листах, разосланных Московским археологическим обществом по всем уездам Российской империи.

И действительно, новых поселенцев степи не могла не интересовать причина появления огромного количества «каменных людей». И, что самое интересное, они объясняли этот феномен примерно одинаково: якобы некогда жили здесь богатыри, они прогневались на солнце, которое превратило их за это в камень.

Древние и средневековые изваяния всегда привлекали особое внимание. Поэты разных эпох оставили о них свои стихотворения.

Так, у восточного поэта XII века Низами Ганджеви есть такие строки: «И приходят кыпчаков сюда племена, // И пред идолом гнется кыпчаков спина. // Пеший путник придет или явится конный, — // Покоряет любого кумир их исходный». А вот стихотворение Ивана Бунина, в котором он описал, как сам говорил, «каменную бабу»: «Как сонны эти плоские черты! // Как первобытно грубо это тело! // Но я стою, боюсь тебя… А ты // Мне улыбаешься несмело».

— Что же стало с теми народами, которые оставили после себя в восточноевропейских степях эти каменные изваяния?
— В XIII веке под давлением татаро-монголов часть половцев, как тюрков-кочевников называли русские летописцы, ушла в земли нынешних Венгрии, Болгарии и Грузии. Там они, постепенно слившись с более многочисленным местным населением, растворились, перестали существовать как самостоятельные племена.

Однако элементы их культуры просматриваются там в той или иной степени, в том числе в топонимике, фольклоре, музыке и обрядовой сфере. Но каменных изваяний они там не ставили, так как даже при благоприятных обстоятельствах эти земли не считали своими. Да и не все племена тюрков изготавливали изваяния.

По-другому сложились судьбы тюрков-кочевников в Крыму, на Волге и Урале, где тюркский компонент проявляется довольно сильно и сейчас. Особенно много тюркских народностей ныне проживает на Северном Кавказе, их корни тянутся к тюркам-кочевникам Средневековья. Это кабардинцы, балкарцы, карачаевцы, черкесы, кумыки…

— А в Петербурге можно увидеть подобные каменные изваяния?
— Да. В экспозиции Государственного Эрмитажа шесть скульптур, еще больше десятка — в его хранилище в Старой Деревне. Есть изваяния в фондах Кунсткамеры и Российского этнографического музея. Еще до революции две каменные бабы стояли в Строгановой саду на Черной речке и в усадьбе Орлова-Денисова в деревне Коломяги близ Петербурга. Местность, откуда их привезли, мне неизвестна, но ясно, что из степной зоны.

Примечательно, что когда я в очередной раз приезжаю для работы с коллекциями изваяний в Питер или любой другой город, то вижу их по- разному. Это что-то вроде живого родника. Мне даже иногда кажется, что они еще хранят куда больше информации, чем мы знаем.

Вообще судьба изваяний, за исключением тех, что находятся в крупных музеях, вызывает тревогу. Множество их в свое время пострадало или было полностью уничтожено религиозными фанатиками, когда мусульманские и христианские миссионеры призывали разбивать их как языческих идолов на мелкие фрагменты или топить в реке. Увы, и в наше время умышленная их порча вандалами не редкость.

Кроме того, скульптуры, находящиеся на открытом пространстве, стремительно разрушаются из-за загрязненной атмосферы. Изваяния из мягких пород камня — песчаника и ракушечника — губят не только выхлопные газы и кислотные дожди, но и резкие перепады температур, их уродуют и разрушают мхи и лишайники, грибки и известковые налеты. Наконец, известны случаи, когда недостаточно квалифицированные реставраторы гораздо больше вредили фигурам, чем их спасали.

Неизвестные прежде изваяния встречаются археологам все реже и реже, ведь многие курганы распаханы или застроены, а те скульптуры, которые местные жители когда- то развезли по своим дворам, в большинстве своем уже попали в музеи.

19 июня 2019 года

Источник: Санкт-Петербургские ведомости